Я думал, что у красоты твоей В поддельных красках надобности нет. Я думал: ты прекрасней и милей Всего, что может высказать поэт. Вот почему молчания печать Но ты считаешь дерзостным грехом То, что во взоре светится твоем, |
I never saw that you did painting need, And therefore to your fair no painting set; I found, or thought I found, you did exceed The barren tender of a poet’s debt: And therefore have I slept in your report, This silence for my sin you did impute, There lives more life in one of your fair eyes |