То, что мой друг бывал жесток со мною, Полезно мне. Сам испытав печаль, Я должен гнуться под своей виною, Коль это сердце – сердце, а не сталь. И если я потряс обидой друга, Пускай та ночь печали и томленья Я все простил, что испытал когда-то, |
That you were once unkind befriends me now, And for that sorrow which I then did feel Needs must I under my transgression bow, Unless my nerves were brass or hammer’d steel. For if you were by my unkindness shaken O, that our night of woe might have remember’d But that your trespass now becomes a fee; |